Партнеры Центра исследований Восточной Европы (ЦИВЕ) в Украине обращают внимание на важное событие: 21 ноября в помещении Российской Государственной думы состоялось учредительное собрание организации "Культурный фронт". Эту инициативу поддержали депутаты Думы, Министерство культуры, известные российские деятели культуры.
Вдохновитель новой организации – идеолог имперской России Александр Дугин назвал свое детище "генеральным штабом на фронтах информационной войны".
Другие учредители и участники толкали речи о том, что России необходима национализация культуры на основе традиционных ценностей, и призывали перейти к "информационному наступлению". Среди самых больших проблем российской культуры, по их мнению, то, что до сих пор никто не снял хороших фильмов об известном военном преступнике Мотороле, свирепствовавшем на Донбассе, и предводителе сепаратистов Александре Захарченко.
Суть новой идеологической инициативы наиболее концептуально выразил Дугин: "Вместо культуры у нас Антироссия, с которой мы воюем вовне и которая находится внутри. <…> Культуры у нас просто нет. Ничего нет. Нет основного стержня, парадигмы, ядра. Вся наша культура создана не просто на основе финансов, но на основе другой системы — внешней, радикально направленной против нашей идентичности. Мы порабощены. Мы сами в культурном смысле оккупированы".
Эти утверждения вдохновителей "Культурного фронта", по оценке украинских партнеров ЦИВЕ, свидетельствуют об их стремлении начать в России культурную войну, подобную той, которую устроили хунвейбины в 1966–1976 гг. в Китае. Иными словами, в России начинает воплощаться аналог китайской "культурной революции".
"Культурная революция" в Китае сопровождалась массовыми репрессиями и уничтожением культурного наследия. Погибло около миллиона человек – и в сто раз больше людей пострадало. Целью «культурной революции» объявлялась борьба с попытками реставрации капитализма и внутренними врагами китайской компартии – "ревизионистами".
Похожие цели выдвигает и "Культурный фронт" Дугина: идеологизировать всю культуру, преследовать внутренних врагов – инакомыслящих – и заложить идеологические основы репрессий, напоминающих сталинские времена. Заявив, что Россия «культурно оккупирована», Дугин дал понять, что ее следует деоккупировать. Ничего не напоминает?
Это напоминает заявленные Кремлем цели в Украине: так называемую "демилитаризацию" и "денацификацию".
На этот раз смертоносный заряд ненависти аналогичного характера обращен на себя – на собственное государство, обещая расправиться с предполагаемыми внутренними врагами – "Антироссией в России".
Если инициатива священной войны против "Антироссии" в самой России получит надлежащее развитие, это станет очень серьезным переломом в путинских войнах за империалистическую реставрацию. Это будет означать, что уже начался этап признания поражения, на котором хоронятся надежды на победу, придумываются оправдания неудачам, ищутся козлы отпущения среди воображаемых внутренних врагов и предателей.
Хотя украинские аналитики сравнивают эту ситуацию с китайской "культурной революцией", ее можно сравнить и с тем, что происходило в Германии к концу Первой мировой войны, когда немцам стало ясно, что ничего хорошего не будет. Отрицающая свою ответственность часть германской правящей элиты в поисках оправдания распространяла тогда миф об «ударе ножом в спину». Этот миф завладел и умом молодого связиста Адольфа Гитлера.
Психология и политическая мифология "Удара ножом в спину" проникли в головы и деятелей создаваемого русскими "Культурного фронта". Мифологема "Антироссии в России" со всеми вытекающими из нее практическими последствиями (пока – гипотетическими, отражающими лозунги и замыслы участников фронта), как и лежащие в ее основе предположения и определяющие исторические обстоятельства, как раз и побуждают задуматься об аналогии с кайзеровской Германией накануне Версаля.
Однако, учитывая, что Дугин в сегодняшней России отнюдь не идеологически маргинальная фигура, а учредительное собрание участников фронта происходило в Государственной думе с участием ее депутатов, российский "Культурный фронт" не является аналогом гитлеровских приспешников, собиравшихся в мюнхенских пивных барах.
"Культурный фронт" (по крайней мере, пока) будет идеологически служить российской власти, которая сейчас проигрывает начатую ею войну в Украине. Это значит, что "Антироссию" в первую очередь будут искать не в лице слабого русского кайзера и не среди его генералов, не среди мнимых предателей в правящей элите, а в "несознательной" части общества. Это сделает бойцов фронта действительно похожими на китайских хунвейбинов.
Как их появление и возможное усиление отразится на нас, Европе? Пока можно осторожно прогнозировать, что такое пробуждение зла во зле пойдет только на пользу Украине и ее союзникам на Западе. Почему?
Прежде всего потому, что главный враг "Культурного фронта" – уже не Украина. Хотя мифологема "Антироссии" делит врагов России на внутренних и внешних, последние не являются главной ее мишенью. Образно говоря, российские ракеты поворачиваются на самих русских. Поскольку чтобы русские победили внешних врагов и избавили мир от "зла", прежде всего, оказывается, необходимо "денацифицировать" их самих.
Главной мишенью в культурной войне перестает быть не только Украина, но и Запад. Во время собрания "Культурного фронта" прозвучала в этом отношении примечательная и важная мысль: надо, чтобы Европа, увидев, каким хорошим путем идет Россия, начала завидовать и тоже решила бы стать "нормальной" (эту мысль озвучил депутат Думы Дмитрий Певцов).
Можно смеяться, но есть и серьезный аспект: если слова участников фронта хотя бы частично воплотятся в жизнь, то это будет означать, что Россия хотела бы не столько вести холодные или даже горячие войны с НАТО и Западом, сколько использовать свою мягкую силу и убедить Запад выбрать российское направление идеологической политики.
Это будет означать, что Россия, уже не способная рассчитывать на успех, по крайней мере в ближайшем будущем, того, что два десятилетия назад стало известно как "энергетическая дипломатия" и что побуждало Запад смотреть на нее сквозь розовые очки из-за тесного экономического сотрудничества, повернется не в сторону железного занавеса, холодной войны и максимальной изоляции, а скорее попытается возродить дух межвоенного периода ХХ века, когда на Советскую Россию смотрели со страхом и в то же время с симпатией, свойственной левой западной интеллигенции и трудящимся массам.
Разница в том, что на этот раз путинская Россия будет ожидать сочувствия в западных обществах не столько от левых, как это было во времена Сталина, сколько от правых. На них рассчитаны слова депутата Певцова о том, что Россия "традиционных ценностей", победившая в культурной войне, будет «нормальной» и потому крайне привлекательной для страдающего от либерализма и ЛГБТ Запада.
То, что государство, ведущее империалистическую войну, одновременно начинает войну гражданскую с самим собой на своей территории, может как отсрочить ослабление или крах правящего режима, как того хотят заказчики "Культурного фронта", так и приблизить его. А приблизить может именно потому, что, когда оказывается большое давление на свои общества, всегда есть риск перестараться и получить возмездие.
Даже если не будет социальных волнений и бунтов, поскольку российское общество слишком отуплено, в самих элитах может расти осознание, что дальнейшее усиление мракобесия и политического, культурного и экономического изоляционизма заведет государство в тупик, а его элиту – в такую жизнь, которая будет чем-то похожа на прическу северокорейского лидера Ким Чен Ына: может и красивая, но с рядом существенных и неудобных оговорок.
Надеяться на то, что война фронта с "Антироссией" подтолкнет российскую элиту и средний класс больших городов, обреченных на все более мрачное будущее, к размышлениям о демократизации страны, было бы довольно наивно. Также наивно надеяться на то, что нынешняя военная идеология внезапно сменится на лозунг хиппи "make love, not war".
Однако что появление внутреннего фронта и массовые репрессии могут сделать – так это вызвать дополнительное большое напряжение в обществе. А очень напряженное общество, до сих пор жившее по принципу «хлеба и зрелищ», начинает меньше интересоваться зрелищами и больше думать о хлебе. То есть в войне холодильника с телевизором, которую в последние десятилетия выигрывал телевизор, может произойти перелом.
И тогда "голубям" в российской элите уже будет гораздо легче победить "ястребов". Поскольку экономика опять станет важнее политической мифологии. Как угрожая Западу Путин получил обратный желаемому результат – только усилил НАТО, – так и размахивая идеологической дубинкой он рискует дискредитировать и свою идеологию, и себя – даже в глазах очень лояльной части общества.
А элита недемократической России хоть и фальсифицирует итоги выборов, но все же вынуждена считаться с настроениями населения. Неблагосклонность масс, особенно когда правительство терпит неудачу в экономике и на поле боя, наносит ущерб не только лидерам демократических обществ, но и олигархиям и тираниям.
