К тому же, в России есть еще одна константа. А именно - власть не может понижать накал "ватного" мракобесия, ежели градус стал стремительно ползти ввысь. Той части населения, что требует еще больше крови - и отечественной, и украинской -, необходимо ее дать. Посему не удивительно, ежели очередные неудачи на фронте придется компенсировать еще большими человеческими ресурсами. И тогда ненужное прилагательное "частичная" уже честно отвалится от ключевого существительного "мобилизация".
История вновь делает знакомый нам крен и дает повод полистать страницы прошлого в поисках прецедента. Обнаружим ли мы те самые примеры, когда призыв в армию внушительной массы необученных и наспех вооружённых новобранцев позволял переломить ход войны против более подготовленного и высокоорганизованного противника? Безусловно. Ярчайшим примером является армия революционной Франции в 90-е годы 18 века. Столкнувшись в ходе Войны Первой коалиции с превосходящими силами европейских монархий, революционное правительство в августе 1793 года было вынуждено объявить декрет о всеобщей мобилизации, призвав в армию сотни тысяч молодых людей в возрасте от 18 до 25 лет - тем самым обеспечив себе тотальное преимущество в численности войск.
К сентябрю 1794 года численность революционной армии превысила 1 миллион человек, из которых в боевых действиях принимали участие до 800 тысяч бойцов. На фоне крайне небольших армий того времени, как правило формировавшихся из наёмников либо рекрутов, столь огромная масса поражала своей численностью. Плохо обученные солдаты были неспособны строго придерживаться общепринятой на тот момент линейной тактики, атакуя противника рассыпным строем. Тем не менее, недостаток подготовки с лихвой компенсировался как ошеломляющей численностью, так и революционным рвением - помимо призывников, не всегда отличавшихся высоким боевым духом и зачастую склонных к дезертирству, французская армия частично состояла и из добровольцев, шедших на фронт из идейных соображений и видящих в происходящей войне не просто противостояние между государствами, но борьбу между новым свободным обществом и морально устаревшими тираническими монархиями. Фронт удалось стабилизировать, и молодая Республика, на какое-то время, была спасена.
Впрочем, повторить этот успех Франции не удалось. В ходе Франко-Прусской войны 1870-1871 армия французского императора Луи-Наполеона Бонапарта (известного как Наполеон III), потерпела сокрушительное поражение в битве при Седане, а сам император оказался в плену. Известие о разгроме французской армии привело к "Сентябрьской революции", в ходе которой бонапартистский режим, последняя во французской истории монархия, был низложен, а страну возглавило Правительство национальной обороны. Новое руководство поспешило в кратчайшие сроки начать создание новой армии, мобилизуя огромные людские массы и добиваясь практически в каждом отдельном сражении численного перевеса минимум в 2-3 раза. К сожалению для французов, во второй половине 19 века численность войск играла куда меньшую роль, нежели во второй половине века 18. Ведущее же значение обрели подготовка солдат, профессионализм командования, и, конечно же, технологическое превосходство. Самые современные на тот момент стальные пушки Круппа били дальше и точнее, нежели бронзовые дульнозарядные орудия французов. Неутешительным итогом стали потери, пятикратно превосходящие потери германцев. И, разумеется, капитуляция Франции.
Не помогла мобилизация и Российской Империи в ходе Русско-Японской войны. Даже будучи "частичной", прямо как было объявлено и нынешним российским руководством, она вызвала значительные социальные потрясения. По мере того, как с фронта приходили известия о всё новых поражениях российской армии, накал патриотических страстей в обществе стал стремительно ослабевать. Вместе с ним - и мотивация потенциальных призывников. С каждой новой волной мобилизации процент дезертиров и уклонистов всё возрастал, а семьи мобилизованных, лишённые кормильцев, зачастую голодали в тылу. Среди чиновников, занимавшихся распределением помощи семьям военнослужащих, обильно расцветала коррупция, а сам принцип "частичности" мобилизации, при котором жители одних мест забирались на фронт, а их соседи по непонятным причинам оказывались не затронуты, вызывал недоумение и недовольство среди населения. Крайне ограниченная пропускная способность Транссибирской магистрали, являвшейся, по сути, единственной артерией, обеспечивающей воюющую армию, не позволяла ни эффективно снабжать даже имеющиеся на фронте силы, ни оперативно поставлять пополнения из свежемобилизованных. Совокупность этих отнюдь не благоприятных для имперского руководства факторов привела к незавидным последствиям. Социальное недовольство вылилось в революцию 1905 года, которая, вкупе с экономическим истощением страны, подтолкнула царское правительство к подписанию весьма невыгодного для себя мира с Японией.
Разумеется, наиболее ярким примером пагубности мобилизации для неподготовленной страны является Первая мировая война. Промышленность империи, чья армия в довоенную эпоху насчитывала менее полутора миллионов человек, оказалась не в состоянии эффективно содержать десятикратно большее число солдат и офицеров, призванных на протяжении менее чем трёх лет войны. К тому же, в отличие от Второй Мировой, когда многомиллионная РККА снабжалась всем необходимым во многом благодаря лэнд-лизу от союзников по антигитлеровской коалиции, в Первую Мировую помощь от соратников по Антанте (сражавшихся на собственных, не менее тяжёлых фронтах) была крайне ограниченной. И, увы, не способной покрыть потребности столь огромной армии.
Плохое снабжение, неэффективное командование, тяжёлые потери привели к тому, что мобилизация стала для романовской монархии не спасением, а последним гвоздём в крышку гроба. Ещё одной революции Российская Империя уже не пережила. Вот что писал в своей книге "История русской революции" современник тех событий, один из руководителей большевиков Лев Троцкий: "Единственное, что русские генералы делали с размахом, это извлечение человеческого мяса из страны. С говядиной и свининой обращались несравненно экономнее. Серые штабные ничтожества, как Янушкевич при Николае Николаевиче и Алексеев при царе, затыкали все прорехи новыми мобилизациями и утешали себя и союзников колоннами цифр, когда нужны были колонны бойцов. Мобилизовано было около 15 миллионов человек, которые заполняли депо, казармы, этапные пункты, толпились, топтались, наступая друг другу на ноги, ожесточаясь и проклиная. Если для фронта эти человеческие массы были мнимой величиной, то они являлись очень действительным фактором разрухи в тылу". Аналогии с текущими событиями напрашиваются сами собой.
Из приведённых исторических параллелей следует вполне очевидный вывод. Обладая множеством недостатков своих предшественников, точно так же пытавшихся исправить ситуацию на фронтах путём частичной или же всеобщей мобилизации, Российская Федерация не обладает и малой толикой их преимуществ. Не может похвастаться РФ ни фанатично настроенными бойцами, ни численным перевесом над противником. Даже сравнение путинской армии с войсками СССР, чьим наследником провозглашает себя современная Россия, не выдерживает никакой критики: за РККА стояла и экономическая мощь США с Великобританией, и сила скрепляющей общество идеологии. Ни тем, ни другим РФ похвастаться не может.
Напротив, и помощью западных держав, и высочайшей мотивацией наделены как раз те, кого кремлёвские стратеги планировали разгромить за считанные дни и часы. Как было гениально сказано на просторах сети, "Мы возьмем Киев за три дня, даже если на это уйдут столетия".
