«Проходите, пожалуйста», — подчеркнуто вежливо сказал мне милиционер. И совершенно неожиданно козырнул. Время — октябрь 1990 года. Место — Москва, улица Станкевича (ныне Вознесенский переулок), дом 12. Я иду проситься на работу в свою первую редакцию. Это (увы, давно закрывшаяся) газета «Куранты», учредителем которой был оппозиционный, антикоммунистический Московский городской совет народных депутатов. Когда я пришел на пост охраны на первом этаже, выяснилось, что я забыл дома свой паспорт. Милиционер попросил хоть какой-то документ с фамилией. Я предъявил удостоверение члена общества «Мемориал»* с факсимиле подписи академика Андрея Сахарова — его первого председателя. Тут-то товарищ сержант и отдал мне честь. Хотя Сахаров умер в декабре 1989 года.
Сегодня такое трудно себе представить. Но тогда, в революционной столице, захваченной вихрем исторических перемен, мало какая организация могла сравниться по узнаваемости и престижу с «Мемориалом»*, разве что движение «Демократическая Россия».
Мы вместе с ныне покойной мамой вступили в общество «Мемориал»* в том же 1990 году. Тогда в него принимали прежде всего репрессированных коммунистическим режимом и их потомков. За эти тридцать лет «Мемориал»* изменился. Идея членства в нем ушла сама собой.
Сегодня это две организации — просветительский центр и центр правозащитный. Они обе — национальное достояние, не просто хранители исторической памяти и понятия прав человека, не загаженного политическими дрязгами и «культурными войнами». «Мемориал» — одно из немногих мест, где еще говорят о возможности и контурах достойного и мирного будущего для России. «Мемориал» не раз выдвигали на Нобелевскую премию мира. Если бы ее присудили, то Генеральной прокуратуре было бы труднее объявить эти организации иностранными агентами, а теперь и обратиться в Верховный суд с требованием о ликвидации обоих «мемориальских» центров. Труднее, но не невозможно. Нобелевская премия, врученная китайскому литератору и правозащитнику Лю Сяобо в 2010 году, не помешала пекинскому коммунистическому режиму довести его до смерти в тюрьме в 2017-м. Уверен: в Москве этот «успешный» опыт борьбы с «диссидентурой» учли.
Многие спрашивают: «За что хотят ликвидировать “Мемориал”*?» Это же не сеть штабов Навального**, не «ОВД-Инфо»*, не «Голос»*, не «Проект.Медиа»*** и не The Insider*. Активистов не мобилизуют, за выборами не наблюдают, расследований не ведут, коррупционеров не разоблачают. Раздражают, конечно, своей правозащитной деятельностью, особенно отдельных северокавказских персонажей. Ну, так не они одни.
Формально оба «Мемориала» хотят закрыть за то, что их сотрудники отказываются маркировать свои организации в качестве иностранных агентов. То есть показать всем остальным, что гордость и собственное достоинство — не те качества, которые помогают выжить в современной России. Однако я уверен, что помимо претворения в жизнь лицемерного лозунга «У нас неприкосновенных нет!» (который всегда относится только к критикам власти), правящим Россией наследникам Дзержинского особенно приятно закрыть именно «Мемориал»*. Его существование каждый день напоминает им о том времени, когда слово «чекист» было ругательным, когда общество с ужасом каждый день узнавало жуткие подробности «нашего славного прошлого» и никто не пел дифирамбы «самому вкусному советскому мороженому» — хотя бы потому, что тогда все реально знали, какое оно на вкус.
Намеченная ликвидация «Мемориала» — это попытка отменить эпоху перестройки и перенести страну на лубянской машине времени в 9 февраля 1984 года, день накануне смерти Юрия Андропова. Перед тем как стать секретарем ЦК, а потом на 15 месяцев сменить Леонида Брежнева на посту генсека, Юрий Владимирович 15 лет руководил КГБ. Для значительной части нынешней верхушки это время получения (в основном) майорских погон и надежд на быстрое продвижение по службе в рамках поставленного, наконец, под контроль КГБ государственного и партийного аппарата. Но Андропов успел посадить и довести до самоубийства всего нескольких партийных бонз брежневской поры, обвиненных в коррупции и непотизме. А потом отказали почки. И вот сегодня стареющее начальство с ностальгией смотрит в свою молодость, когда можно было вбрасывать в массы анекдоты про Сахарова, который на самом деле «Цукерман», когда ракетоносцы бороздили, а танки выдвигались, афганские «душманы» гибли от залпов «Града», а на телеэкранах шли сплошняком сериалы про продолжателей дела «железного Феликса», у которых «чистые руки, горячее сердце, холодная голова».
Запретить «Мемориал» — это символически (а может быть, и реально) вернуть Дзержинского на Лубянскую площадь, сделать вид, что без малого 38 лет, прошедших со дня смерти Андропова, как бы не было. Кремлевская машина времени — это советская мечта, автомобиль «Волга ГАЗ-24», но только с полностью закрашенным ветровым стеклом. Она способна давать только задний ход, переносить Россию и ее граждан только в прошлое, определенное биографией и вкусами сегодняшней «элиты».
Но за красной стеной, похоже, невнимательно слушали Аллу Пугачеву. Она еще в эпоху брежневского застоя проинформировала всех нас: «Жизнь невозможно повернуть назад». Мудрая, прозорливая Алла Борисовна! Спасти, сохранить «Мемориал»* — значит притормозить заржавевшую «Волгу», соскоблить краску с ветрового стекла и возобновить движение вперед. Спокойно, вдумчиво, без истерик и упреков. Так, как работают и, надеюсь, еще будут работать в «Мемориале».
