Хотелось бы продолжить шутить на эту тему. Или на какую-нибудь еще. Вот только как-то не до шуток. Инфекция существует и игривый тон не уместен, когда речь идет об измученных врачах и погибших в эпидемию людях.
Беззаботность жителей, игнорирующих просьбы медиков и запреты властей поражают.
Десятки ежедневных смертей не побуждают нас сидеть дома, воздерживаться от встреч, поездок, людных застольев и коллективных гуляний. Неужели все это так критично делать сейчас и никак нельзя отложить до более светлых времен?
Чтобы стало понятнее, давайте представим, что на улице, на встречах, в городах и помещениях летают не микроскопические вирусы, а вполне свинцовые полновесные пули.
Одного царапнут, другого ранят, третьего убьют, четвертого «пронесет». С такой аналогией, возможно, риски становятся яснее.
Пошли бы мы, в случае замены вирусов на пули, в эти опасные места потусить и погулять, или предпочли бы остаться дома?
Ответ кажется очевидным, но совершенно не соответствует реальной картине: массовым посещениям кладбищ, хороводам у елок, праздничным людным застольям, тысячам машин, пытающимися правдами и неправдами проехать через полицейские кордоны.
Мы можем покивать на власть. И там есть на что покивать. Мы можем сослаться на финансовые проблемы. Мы можем найти множество оправданий своему безразличию к жизни и безопасности других людей.
Мы важнее. Нам надо купить, заработать, встретиться, посмотреть, развлечься. Все это совершенно невозможно отложить и наши нужды гораздо важнее нужд других людей. А вирус продолжает царапать, ранить и убивать, пользуясь нашим равнодушием.
Обратная сторона свободы – это ответственность. Ответственность за свои действия. Но мы не свободны. Мы демонстрируем поведение рабов своих собственных хотелок.
У нас у всех много дел. Мы все так спешим. То ли заразиться. То ли заразить других. И, почему-то нам оказывается совершенно безразлично, что больницы переполнены, что врачи валятся с ног, что полиция вынуждена блокировать дороги и сторожить елки, вместо того, чтобы ловить преступников.
Наши дела важнее, чем отдых врачей и медсестер. Наши нужды насущнее, чем нужды полицейского, вынужденного разворачивать сотую машину, вместо того, чтобы вернуться к своим детям. Наши желания встреч актуальнее, чем семьи волонтеров и стрелков. Нам нет дела до их забот.
Мы важнее. Мы спешим. Нам надо.
Стыдно.
