Через неделю после отпуска, который ему дали за воинские заслуги, он сумел добыть рацию российских военных, а еще его подразделение взяло пленного.
После гибели Кирилла его родителям удалось найти щенка, с которым сын сфотографировался еще на позициях в Харьковской области, и которого мечтал забрать домой.
О своем первенце, каким он был, что в нем ценили командиры, рассказала мама Пушкина – Виктория. Далее в Delfi – ее прямая речь.
"У него было все четко"
Наш род несколько столетий живет в Харькове. Мы с мужем живем на Северной Салтовке (самый пострадавший от войны район Харькова – Delfi), выезжали в марте на месяц в Черкасскую область, а потом вернулись, жили у свекрови на Салтовке. Сейчас дома. Из наших окон видно шестнадцатиэтажку на Наталии Ужвий (разбитый российской авиабомбой дом, который демонтируют, потому что он не подлежит восстановлению – Delfi).
У нас трое сыновей: 26 лет, 12 и 6. Младший в этом году пойдет в первый класс.
Первенец был очень послушный, очень добрый, всем всегда помогал, у нас на нем все держалось. Всегда говорила: самый беспроблемный ребенок. Зайдем в магазин: "Мама, ты можешь мне это купить?"
– Сегодня нет, сынок.
– Ну ладно.
Никогда не просил: "Ну, купи, ну, пожалуйста".
Когда родился, спал-ел, спал-ел. Я говорила: таких и 10 можно родить, – смеется женщина.
– Он не плакал. Муж даже говорил, что он немой. Первый раз заплакал в 4 месяца, мы вызвали скорую, оказалось, у него животик болел. Плакал только по делу. Никогда не жаловался: на войне все время "4.5.0" (на военном сленге "Все хорошо" – Delfi), в школе все отлично.
Хотя его обзывали какое-то время "Катя Пушкарева". Я ему тогда сказала: "Сына, у тебя фамилия известного российского поэта. Не обращай внимания, что тебе говорят другие".
Его обижало, что именно в женском роде обзывали.
А потом он пошел в 7 класс, очень вырос за лето, пришел 1 сентября такой довольный: "Мама, я выше всех в классе, меня теперь никто дразнить не будет". Больше и не дразнили. Он возмужал, такой высокий и был.
Закончил автодорожный университет по специальности "Строительство мостов и дорог". Был строителем, но не мостов. Делал ремонты. Его звали туда, где нужны были ответственные люди. У него было все четко: дома вещи разложены, и когда мы ездили уже забирать его вещи на передовую, все сложено в сумочках, в этом ужасе даже у него был порядок.
Позывной "Поэт"
Когда мы были в Черкасской области, Кирилл обошел все военкоматы, в ТрО ходил, и ничего. Пришел домой и говорит: "Я везде был, меня нигде не берут, говорят призываться из Харькова". Мы приехали в апреле в Харьков для него. Но и тут ему долго не могли найти специальность – у него была военная кафедра и звание младшего лейтенанта. Он туда почти каждый день ходил, звонил, ругался, что не берут.
1 августа его забрали в 206-й батальон ТрО. Он отлично прошел месячное обучение в Одесской военной академии по специальности "Военная разведка", прошел боевое слаживание под Киевом, ему дали взвод, а в конце ноября их перебросили в город Волчанск Харьковской области. Там проходил службу до 25 января. Ему сразу же дали позывной "Поэт", потому что Пушкин.
Там он нашел щеночка, и тот везде с ним был. Назвал его Фугас. Он всегда приносил домой зверушек. Все у него были несчастные. "Мама, он был такое несчастный, такой мокрый, я не мог его оставить". То он в мусорке нашел совсем крошечного котенка, слепого. Кормил его из пипетки. Взял отпуск за свой счет на работе, потому что 6 раз нужно было в день кормить и пузико чесать, мамы ведь нет. Назвал Лаки. Котик этот стал уже большим, но потом его соседи отравили.
"Судьба, – говорю, – сынок такая, ты его и Лаки назвал, а он все равно не выжил".
Мы не были удивлены, потому что то, что он нашел собачку, на него абсолютно похоже.
Потом он нам ночью позвонил и сказал, что их перекидывают в Бахмут. Щенка он не мог забрать с собой, потому что опасно. Оставил военным. И щенок просто потерялся, потому что были ротации, его забрали сначала на одни позиции, потом на другие.
У бабушки, с которой после совершеннолетия жил Кирилл, до сих пор живут пять его котов. Одну кошечку он нашел возле подъезда с оторванной лапой. Принес ее в коробке. Папы дома не было, только он мог на машине отвезти в клинику. И Кирилл ее положил на руки, а это зима, холод, укрыл одеялом, сел за компьютер и 6 часов не вставал, ждал папу с работы. "Мам, она уснула, я боюсь пошевелиться, чтобы ей не было больно". Я ему и кушать в комнату принесла, чай. Спасибо врачам, лапу пришили, кошка бегает, прыгает, ей уже 11 лет.
У него и хомяки жили, и морские свинки, и крысы. Я просила попугая не приносить, чтобы не кричал и перья не разбрасывал.
Таракан у нас даже жил американский громадный. И такой живучий – жил и жил. Но потом у Кирюши друг выпросил. Я ему говорю: "Сынок, отдай", – мама смеется.
"Побратим сказал, что Кирилл погиб"
У него была каска, он ее потерял, был очень тяжелый бой. Мы каску через волонтеров нашли, привезли ему и сказали надевать. Потом он мне видео прислал: "Мам, я в каске". Это было за 5 дней до гибели.
Он был командиром взвода, они вышли на позиции, был сильный танковый и артиллерийский обстрел. Они не могли ни зайти, ни выйти. Вынуждены были остаться. Он всем приказал спрятаться в блиндажах, сказал, будет наблюдать и докладывать обстановку. И погиб, а с ним в одном окопе еще отец и сын, – от танкового снаряда, в 3 часа ночи 2 марта.
Нам в 8 утра позвонили его побратимы и сказали. А он нас просил никому не звонить, никого не беспокоить. "Люди приходят с позиций, уставшие, а вы их разбудите". Такой был – всегда обо всех переживал.
В тот раз я проснулась в час и спросила мужа, не писал ли Кирилл. "Он в два выходит с позиций", – ответил муж. Ждем. В два нету, в три нету, в четыре нету. Я уже хотела кому-то звонить. Муж отговорил.
Уже утром мне побратим сказал, что Кирилл погиб, что их нашли, откопали. "Эта земля уже под орками", – сказал. Если бы они его не достали, мы бы не могли его даже похоронить. Поэтому я им очень благодарна.
Мы сразу собрались и поехали в Словянск, они там жили, оттуда ездили на позиции. Я мужу говорю: "Я хочу потрогать эти вещи, на которых спал мой ребенок в последние часы своей жизни. Я хочу их забрать. Не хочу ждать, когда их кто-то когда-то отправит", – плачет Виктория.
Фугаска, а не Фугас
В дороге мы и решили, что найдем собачку. Искали через побратимов – безрезультатно. Дали объявления в соцсети. Когда увеличили фотографию, на которой Кирилл держит щенка, увидели, что это не Фугас, а Фугаска.
Потом мне позвонила женщина из Волчанска, сказала, что хорошо знала сына, что он – золотой ребенок, что она им пирожки пекла. Их эвакуировали, но она пообещала привезти собаку.
А потом мне позвонила военная и сказала, что собачка у них. Сказала, они могут привезти ее в Старый Салтов к взорванному мосту. Там поставили такой пешеходный мостик. Мы так и к Кирюше ездили. Возили передачи разные, вкусняшки я обязательно пекла. Они приезжали из Волчанска и забирали.
Через час мы уже были возле мостика. И военные отдали нам собачку, которую уже прозвали Белка.
Собаку тогда искала в Интернете вся Украина. Мир меняется в лучшую сторону.
До сих пор есть люди, которые на Северной Салтовке ждут "русский мир". Но я надеюсь, что их будет меньше.
Они смотрят на обвалившуюся 16-этажку, на два обгоревших рынка и не могут ответить, как так, что до сих пор ждут. Есть люди, которым я сказала, что сын погиб, а они: "Угу". Но тех, которые сочувствуют, намного больше. Я считаю, что мир все же меняется в лучшую сторону, люди хотят жить в свободной стране, а не слушать, кто и что указывает со стороны.
Я сама очень стараюсь разговаривать на украинском, очень хочу научиться.
Фугаска живет с нами. Ее на улице узнают.
Мы ее, как покупали, она стала белая-белая, аж глазам больно, и пятнышко на спине, похожее не сердечко. Она быстро подружилась с нашим спаниелем Робертом. Пьют с одной тарелки. Он очень любит говяжье ухо. Мог с ним хоть месяц носиться. Она это ухо забрала и прямо в его будке съела. Он сидел и так жалостно на нее смотрел. Попросила мужа купить новое ухо. Муж пошел, купил. Так она и это забрала и съела. Это ухо больше, чем она сама, – смеется.
Кирилл бы сказал: "Ну вы и артисты! Ну и сделали ветер с этой собакой!" – улыбается Виктория.
"Ваш сын – герой"
17 февраля ему дали отпуск за боевые заслуги на Бахмутском направлении. И внеочередное звание лейтенанта. Его взвод взял пленного, они добыли очень важный вражеский дрон, он достал очень важную радиостанцию у орков. Ее слушали полторы недели. Он очень большую пользу принес фронту именно на этой линии фронта. Нам говорил командир говорил: "Ваш сын – герой. Благодаря прослушке рации мы знали все о их позициях. Ему как минимум 9 человек обязаны поклоном, потому что он спас их жизни, в их семьи не пришло горе".
Он представлен к награде – Ордену Богдана Хмельницкого. Сказали, точно дадут. Просто нужно время, чтобы все оформить.
18 февраля мы забрали его, потому что враги разбили им все машины, некому было вывезти.
Когда ехали туда, это было страшнее, чем на Северной Салтовке. На обочинах стоят разбитые машины, и ты понимаешь, что в любую секунду и твою могут разбить.
Он в тот же день сделал девушке предложение. Выбрал кольцо с бриллиантом, сам оплатил, мы только забрали.
Девушку зовут Диана, она говорит: "Для меня Кирилл – это было все". Он так за нее переживал. Она сейчас живет с нами. Мы ей так и сказали: "Дианочка, ты – теперь наша дочечка", а она: "А вы – мои родители".
Кирилл похоронен на Аллее славы на Кладбище № 18. Побратимы приезжали на похороны. Вот в Харькове проходил лечение командир Кирилла, попросил разрешения вместе с нами поехать на могилу. Сказал: "Он такой веселый, всегда на позитиве, с ним всегда можно было поговорить. Я ему говорил: ты слишком добрый для войны".
Я ему тоже говорила, что он слишком добрый. А он говорил: "Родители, спасибо, что вы именно таким воспитали", – мама вновь плачет.
Он мечтал, чтобы у него были дети – мальчик и девочка. Хотел большой автомобиль, чтоб всех туда посадить и путешествовать. У меня есть сообщение, он пишет: "Так хочется, когда будет победа, снова ходить друг к другу в гости и жарить шашлыки". Это всегда было за ним, он отлично это делал.
Младший сын не сильно понял, что произошло, только переспрашивает: "Как это – нет Кирюши? Как это – он совсем-совсем не придет?" А средний скучает очень сильно. Может сесть и начать плакать. Я его обнимаю. И сама плачу по сто раз в день. На фотографии смотрю и думаю: "Ну как я его больше не увижу?"
Виктория всхлипывает.
