В передаче она сказала, что и сама проверяет профили людей в фейсбуке, которые возмущаются Литвой.
"Я иногда в фейсбуке захожу на профили людей, которые пишут, что не за такую Литву боролись. И сразу становится понятно, что этот человек не боролся, а, может, даже тогда еще не родился, я не знаю, что побуждает людей писать такие глупости", – сказала она и привела сравнение.
"У меня есть один ответ, почему Литва - не Париж, тут одна инфлюенсер писала, что ходила по Парижу и плакала от того, что Литва не такая. Представьте, в одной семье растут две девочки-двойняшки. Обе достигают совершеннолетия, тут одну похищает брутальный бандит, педофил, мерзавец. Он держит ее у себя в подвале, насилует, не выводит на свет до 60 лет. А потом выпускает, она находит свою семью, живет со своей сестрой. Сколько времени надо, чтобы они стали одинаковыми?" – сказала Ожелите.
Поэтому всем критикам она задает простой вопрос – просит назвать, когда Литва жила лучше, чем сейчас. "Нужно меньше претензий высказывать и думать, что можно сделать самому", – заметила она.
Ожелите сказала, что январские события были настоящим экзаменом независимости.
"Для того, чтобы проголосовать, особая смелость не требовалась, несмотря на то, что говорили другие. (…) Экзамен сдавали 13 января. И это для меня самый дорогой день, потому что советские танки расступились перед нами, как Красное море расступилось перед израильским народом , бежавшим из рабства. Для меня самое дорогое - понимание, которое пришло со временем, особенно при наблюдении за белорусами", – сказала она.
Она сказала, что мирный протест - самая зрелая форма протеста.
"Когда тебе грозит смерть, а ты не звереешь, не начинаешь когтями, рогами бить своего противника, не выступаешь со словами ненависти, не призываешь смерть на его голову. Ты поешь псалмы и с маленькими детьми приходишь, я видела это своими глазами, приходишь и руками обнимаешь Верховный совет, зная, что тебя ждет – танк, гусеницы и все. Я думала, что за народ, только мы и белорусы, других подобных примеров я не видела. Это признак зрелости", – заметила Ожелите.
Она сказала, что, может, и хорошо, что торжества по случаю 30-летия 13 января расстроил коронавирус. По ее словам, этот день впервые так вспоминали.
"Чем больше времени проходит, тем больше я думаю, что 13 января будет Пиленай наших дней. Конечно, мы не сожгли себя, но если бы нам сказали это сделать, мы бы сделали это", – сказала Ожелите, заметив, что в Верховном совете рассматривали возможность повторить Пиленай.
"Мы решили, что этого не будет, мы не сдадимся, не дадим надругаться над нами. Мы думали о таком шаге, какой был сделан в Пиленай", – сказала она.
Она рассказала, что в зал принесли мешки, воняло бензином, всем раздали противогазы, которые должны были защитить от огня. Но после замечания Ожелите, что так они будут защищены от угарного газа, и смерть будет куда страшнее, все их сняли.
Она сказала, что этот противогаз все еще лежит дома рядом с ее кроватью.
По ее словам, у кого-то были рации, по которым могли слышать о чем говорят военные. Когда стало известно, что танки повернули к зданию парламента, она, завершая телефонную беседу с собеседником из Норвегии, сказала, что ее зовут, возможно, она идет на смерть.
Услышав ее слова, один из тех, кто слушал разговоры военных, призвал ее не бояться смерти, поскольку военные всех убивать не планируют.
"В то время не было ни смелости, ни страха. Просто это было время сосредоточенности", – сказала Ожелите.
